Я к вам пишу...

«Уважаемый г-н Тихомиров, извините, что беспокою Вас, меня зовут (имя опускаю - А.Т.), я меломан-любитель из Китая. Недавно я наткнулся на Ваш концерт «Мой первый концерт» и сразу влюбился в него. Поскольку я хочу поделиться им с другими меломанами в Китае, могу ли я попросить Вашего разрешения опубликовать это Ваше видео с YouTube на Bilibili? (На самом деле я отправлял запрос в разделе комментариев на YouTube около месяца назад, но Вы, вероятно, его не видели. Поэтому очень извините, что беспокою Вас во второй раз). Если у меня будет Ваше разрешение, я обязательно добавлю ссылки на Ваш канал.

Большое спасибо!

Искренне Ваш,

(...)».

Так я перевёл для себя это письмо, написанное по-английски. И только потом, уже отправив ответ «господину ...», спохватился: с чего это я, собственно говоря, решил, что автор послания мужчина? А если женщина? И ведь как в воду посмотрел (жаль, что с опозданием: пришлось потом извиняться).

Любитель, которому так понравился мой фортепианный концерт, предназначенный для маленьких виртуозов, оказался любительницей, молодой китаянкой, изучающей химию в Лондоне.

Конечно, слово «меломан» намекало на вполне определённую гендерную принадлежность, но дело было не только в языковой «маскулинности»: меня подвела инерция иного рода. Я вдруг осознал, что среди любителей музыки, от которых я иногда получаю письма на свой e-mail, женщин нет и, кажется, никогда не было. Я говорю сейчас об изначально незнакомых мне людях, для которых – это важно! – музыка не профессия, а только любовь.

Возраст моих корреспондентов разнообразен, варьируется в промежутке от 13 до 80 с чем-то лет, что очень для меня ценно, однако все они – мужчины. Спрашивается, почему? Я же не Брукнер в конце-то концов! Это у его музыки поклонников-мужчин всегда было в разы больше, чем женщин…

Неужели причина кроется в не изжитой нами до сих пор консервативности этикета общения, в боязни пресловутого «Не каждый вас, как я, поймет»?

Дорогие дамы, объяснитесь, пожалуйста!

Искренне Ваш

А.Т.