Не судите гениев

27.09.2016


«Казус Прокофьева», «Казус Прокофьева»... Не понимаю, с чего это в дни юбилея Шостаковича по социальной сети Facebook вдруг начала кататься сомнительного качества статейка (опубликованная первоначально в интернет-газете с замечательным названием «Оракул»), в которой излагается известная история об «упраздненном» прокофьевским браке с Каролиной Кодиной (она же Лина Любера). Музыканты и любители музыки копируют этот текст, мусолят, обсуждают, осуждают, сравнивают, так сказать, моральный облик двух гениев... Зачем? Не нужно этого делать.

Люди вообще не ангелы, Прокофьев и Шостакович ими тоже не были. Не за тем в наш мир приходят гениальные композиторы. У них другая задача: передать языком музыки концентрированное ощущение своего времени и человека в нем. Кроме того, мы не можем даже мало-мальски объективно судить об их поступках. Многие ли из вас, друзья, застали ту атмосферу, в которой жили и творили, влюблялись и охладевали, страдали и радовались, жаждали успеха и ревновали к успеху чужому эти двое? Те же из нас, кто помнит то время хотя бы на его излете, должны понимать, как отражалось на людях ощущение, что каждое произнесенное и написанное человеком слово, каждое движение в любой момент может быть истолковано ему во вред и вменено в вину. И это продолжалось год за годом. Если вы сами не жили так, по-настоящему прочувствовать это вы не сможете. К счастью для вас.

Каково было Прокофьеву, когда его жена, несмотря на поразившую страну тотальную шпиономанию, аресты и исчезновения знакомых людей, продолжала регулярно посещать вечеринки в иностранных посольствах и даже пыталась найти человека, который помог бы ей уехать из страны? Она рисковала при этом не только собственной жизнью и свободой, но и жизнью мужа. И что еще хуже – его творческой судьбой. Да и судьбой сыновей, между прочим. С другой стороны, можно ли винить Лину Люберу, певицу и светскую женщину, за желание общаться с людьми, близкими ей по прошлой жизни? Переезжая в СССР, она, как и её гениальный супруг, не предполагала, что попадёт в клетку.

Стоит ли осуждать Прокофьева за то, что он сблизился с другой женщиной, искренне его любившей, и после нескольких лет мучительных терзаний он наконец решился развестись с женой, отношения с которой давно и полностью разладились? И вдруг – на тебе! Он, оказывается, «холост». Можно ли было выйти с честью из этой жуткой истории с «непризнанным» браком?

Не стоит идеализировать кого бы то ни было, но и заниматься морализаторством ни к чему. Не известно, как повел бы себя в такой ситуации любой из нас. А уж тем более нельзя ставить одного гения в пример другому.

Шостакович тоже отнюдь не был святым. После смерти Прокофьева (к славе которого, между прочим, относился очень ревниво) он пожелал стать наконец официальной звездой №1 на советско-композиторском небосклоне. И он по-настоящему к этому стремился – не хотел бы, так жил бы своей частной жизнью, возможно, в безвестности, но зато и намного свободнее. Но нет, он ощущал потребность не в покое, а в жизни яркой и насыщенной. Он хотел прочного положения, исполнения своей музыки лучшими оркестрами страны, житейского комфорта, наконец. Понимал ли Шостакович, что платой за все это будет не только создание неизбежных «настоящих советских» произведений, не только обязательные выступления на пленумах с «правильными» партийными тезисами, но и необходимость ставить свою подпись под документами, некоторые из которых иначе как постыдными не назовешь? Да, он все это осознавал. Но помимо всего прочего, он хорошо помнил, чем закончилось для Прокофьева его упорное нежелание – несмотря ни на что – сделаться частью официального советского «культурного истеблишмента»: надорванным сердцем и ранней смертью. Шостакович выбрал жизнь, но можно ли осуждать его за это? Он перелил эту жизнь, то, что знал о ней и о себе, в свою музыку.

Не судите гениев. Творческий дар не освобождает человека от обычных людских слабостей и отнюдь не добавляет ему житейской силы. А вот тяжелой ношей, неведомой обычным людям – да, является. Но что бы там не думали о гениальных композиторах обычные люди, утрата этой ноши является самой страшной трагедией для каждого из них, а самой жестокой пыткой – невозможность приходить со своей музыкой к людям. Все прочее для гениев суть обычное человеческое существование. Нечто намного менее значимое, чем жизнь подлинная и сокровенная, та, ради которой они появляются и живут среди нас. 


Комментарии

Евгений 15.03.2017

Спасибо! Это невероятно правильные слова.

Ваш комментарий

(будет виден только администрации сайта, можно не указывать)