Прощание с Мастером

Вчера в Петербурге скончался Станислав Константинович Горковенко, на протяжении многих лет возглавлявший Оркестр Петербургского телевидения и радио (ныне Губернаторский симфонический оркестр Санкт-Петербурга). Горестная весть для тех, кто знал этого замечательного музыканта; не в последнюю очередь и для меня.  

1998 год. Кризис, безденежье, то-сё, ну в общем, понятно. Я недавно завершил партитуру «Новогодней музыки» (одночастного концерта для ф-но с оркестром №3, скрытым планом которого является нечто вроде обратных вариаций на тему известной рождественской песни). Выучить и сыграть концерт был готов мой друг пианист Алексей Орловецкий. Но с кем и где? Рассчитывать на исполнение каких-либо моих произведений в рамках фестивалей Петербургского СК с некоторых пор я перестал, что делать с этой вещью, было совершенно непонятно... И мне пришла в голову счастливая мысль – обратиться к Горковенко.

В ту пору я уже был с ним знаком, но не скажу, что близко. Станислав Константинович был старше меня на добрых два десятка лет и обладал высоким статусом: известный дирижёр, народный артист России, много гастролировавший по стране и за рубежом, записавший со своим оркестром множество концертных программ для телевидения и радио, не говоря уже о его работе в кино.

Одним из записанных им произведений был мой Концерт для домры и камерно-симфонического оркестра, которым в своё время заинтересовалось телевидение. Однако со времени нашего контакта с маэстро прошло несколько лет, так что я здорово волновался перед разговором.

Тогда я ещё не знал, что всего через полтора года Санкт-Петербургская филармония решит, что «Новогодняя музыка» подходит для концерта, посвящённого проводам уходящего тысячелетия, и что в итоге моё сочинение прозвучит в зале-полуторатысячнике, с филармоническим оркестром, под управлением другого дирижёра и с другим солистом. Я не мог этого предвидеть, но рад, что всё получилось так, как получилось.

Упрашивать Горковенко сделать запись «Новогодней музыки» мне не пришлось: он согласился сразу же. Всё, о чём меня попросил маэстро – это оплатить работу звукооператора: времена всё-таки были тяжелые для всех. Но это была очень скромная сумма даже для меня. Более – ничего.

Несмотря на отсутствие репетиций (вся подготовительная работа перед записью заняла не более полутора часов), оркестр сыграл концерт на удивление легко, идеально соблюдая темпы и без тех проблем, какие часто сопутствуют исполнению незнакомых произведений.

Горковенко был блистательным профессионалом – очень хватким, внимательным к мелочам, умевшим превосходно передать характер музыки. Следить за движениями его изящной, суховатой, легко порхающей кисти было сплошным удовольствием. Это была рука мастера, и музыканты беспрекословно следовали её указаниям. Думаю, что все они очень любили своего маэстро.

Позднее Станислав Константинович точно так же, не чинясь и с удовольствием, осуществил первые записи отрывков из моей оперы «Дракула» и небольшую концертную пьесу для симфонического оркестра «Фокстрот».  Пусть она звучит здесь в его честь.

Прощайте, маэстро.

С огромным уважением и благодарностью,

Андрей Тихомиров.