Зов рыбьей крови

16.01.2023


Вообще-то я прежде всего музыкант. И героями моих эссе, которыми я балуюсь время от времени, как правило, бывают музыканты, композиторы. Но сейчас, когда время оказалось сломанным и «что-то пошло не так» (мягко говоря), через образовавшиеся щели и дыры ко мне то и дело пытаются пролезть персонажи совсем иного рода, образуя параллели и перпендикуляры между двумя соседними столетиями, их войнами, режимами, личностями государственных деятелей.

Вот, например, этот господин. Говорят, одарённый был малый. Сложись всё по-другому, мог бы стать превосходным бухгалтером или даже главным экономистом какой-нибудь крупной корпорации. А получился монстр, нелюдь, один из самых страшных военных преступников ХХ века. Опасное это дело – когда холодный и педантичный человек, смотрящий на жизнь как на поле приложения простых арифметических расчётов и притом амбициозный, пленяется какой-нибудь фундаментальной Великой Идеей и попадает в благоприятные для её реализации условия.

Его фотографии наводят на мысль, что у природы есть какое-то единое конструкторское бюро, в котором проектируют подобных деятелей: все они чем-то очень похожи друг на друга. Постное выражение лица, бесцветные прилизанные волосы, ранние залысины, прозрачные глаза, сигнализирующие о том, что в жилах их обладателя течёт рыбья кровь, общее ощущение закомплексованности под маской доброжелательной респектабельности...

Данная конкретная модель получила наименование «Herbert Friedrich Wilhelm Ernst Backe», и по странной прихоти судьбы была произведена на территории Российской империи, в городе Батуми. Ещё в XIX веке в Грузии появились колонии немецких и шведских переселенцев, прибывших на покоряемый империей Кавказ по приглашению Ермолова. Этот славный генерал, любивший щегольнуть русофильством и ведший свой род, как он уверял, от самого Чингисхана, выжигал в горах село за селом, а побережье мечтал заселить благонамеренными ремесленниками христианской веры. В крепостной России взять их было особенно неоткуда, вот и пригодились европейские религиозные диссиденты, страдавшие у себя дома от бедности и межконфессиональных трений.

Герберт Бакке был воспитан в том духе, что, коли ты родился немцем, так будь им. И даже тот факт, что твой дед по материнской линии, известный на Кавказе пивовар, так удачно вписался в местные реалии, что стал гласным городской думы, не может стать поводом для ассимиляции. Об отце будущего гения экономических расчётов и говорить нечего – прусский лейтенант в отставке. Когда в результате событий 1905-1907 годов семейный бизнес пришёл в упадок, фатер, в полном соответствии с кредо поздних немецких романтиков, покончил жизнь самоубийством.

Только-только дела семьи пошли на лад (благодаря матери, унаследовавшей практицизм и деловую сметку своих вюртембергских предков), как началась Первая мировая война. Восемнадцатилетнего Герберта, не дав ему окончить немецкую гимназию, где он учился, оторвали от дома и отправили в спецлагерь.

Если вы думаете, что этот способ изоляции «шпионов» и «врагов народа» был изобретён Сталиным, то вы ошибаетесь. Иностранных подданных и их сыновей, которые предположительно могли перейти на сторону противника, не важно, кто они – немцы, венгры, евреи, поляки или турки, в 1914-1915 годах высылали сотнями и тысячами. Но не назад, в страны, с которыми Российской империи вздумалось повоевать, а в Вятскую и Вологодскую губернии, в Якутию, на Енисей и в прочие столь же приятные для жизни места.

Когда война пришла на территорию России, она была уже не мировой, а гражданской. Воспользовавшись царившей неразберихой, проблемой интернированных немцев занялись сотрудники шведского Красного Креста. С их помощью в 1919 году Герберт Бакке вместе с больной матерью, сёстрами и братом оказался на родине предков. Прибыл он туда законченным немецким националистом, врагом «неполноценных этносов» и покинутой им «страны коррупции, доносов и низкопоклонства» (в таких выражениях Бакке отзывался о России), а заодно – коммунизма.

В Германии Герберту пришлось зарабатывать на хлеб тяжёлым трудом разнорабочего, но он был упорен, сумел окончить школу и поступить в университет, где начал изучать экономику и географию сельского хозяйства. Особенно его интересовала возможность «справедливого», то есть выгодного для немцев распределения имеющихся в мире продуктов питания. Вскоре Бакке сделался членом нацистской партии. В 1927 году его диссертация, представлявшая собой анализ особенностей сельского хозяйства России с позиции германского расового империализма, была отклонена Гёттингенским университетом. Но Бакке удачно женился и неплохо устроился в жизни без докторской степени. А так как он всегда расчётливо выбирал друзей (например, сблизился с Рихардом  Дарре и Рейнхардом Гейдрихом), то был избран в парламент Пруссии, а после прихода нацистов к власти сразу же получил пост статс-секретаря Министерства продовольствия и сельского хозяйства Германии. Заодно и в ряды СС вступил.

Дальнейшие этапы его карьеры я опускаю. Закончилась она самоубийством в тюремной камере Нюренберга. Занятная деталь: отправляясь по вызову командования союзников в Реймс, Бакке и в мыслях не держал, что может быть арестован, и был абсолютно спокоен – полагал, что ему предстоит беседа с Эйзенхауэром, а затем работа в качестве эксперта-консультанта по вопросам обеспечения населения продовольствием. Находясь в тюрьме, он составил поразительный документ: всеобъемлющий, скрупулёзно точный отчёт о своём служении «величайшей идее всех времён». К самоповешению Бакке подтолкнуло опасение, что суд над ним состоится не в Германии, а в Советском Союзе, по месту рождения.

Лично для меня существеннее всего то, что Бакке был автором знаменитого «Плана Голода» – немецкой версии Голодомора. Суть плана заключалась в конфискации всех продовольственных запасов, имевшихся на оккупированных территориях Советского Союза, прежде всего украинского зерна. По расчётам Бакке таким образом можно было решить сразу две задачи: обеспечить снабжение армий вермахта продовольствием и избавиться от 20-30 миллионов «лишних едоков», населявших ненужные рейху города. За три с половиной года, в течение которых эта задумка воплощалась в жизнь... нет, правильнее сказать – в смерть, от голода умерли четыре с лишним миллиона человек, главным образом русских, украинцев, белорусов и евреев.

Осуществлением отдельной, специальной части «Плана голода» (или, как его иногда называли, «Плана Бакке») стала блокада Ленинграда. Именно Бакке убедил руководство нацистской Германии в преимуществах этой идеи: не брать город силой, а попросту уморить его население, лишив людей еды. Одним из почти миллиона этих уморенных был мой прадед Арсений Васильевич Ливанов.

На фото вверху страницы Герберт Фридрих Вильгельм Эрнст Бакке, 1942 год.

Bundesarchiv_Bild_183-J02034,_Herbert_Backe.jpg


Комментарии

Ваш комментарий

(будет виден только администрации сайта, можно не указывать)